Мы живем во времена негодяев, как несколько лет назад сказал, кажется, Э. Геворкян. Времена негодяев - не только публицистический образ. Это вполне очевидная этносоциальная характеристика времени, в котором условием достижения успеха становятся предательство и бесчестие, нормой поведения - трусость и изворотливость, нормой бытия -дегенерация духа, сознания и плоти. Любой из нас, если посмеет открыто, преодолевая намыленное годами бельмо политкорректности, посмотреть в лицо правде, найдет тысячи примеров этому в своей собственной жизни. Рабская мудрость "Своя рубашка ближе к телу" да лагерное присловье "умри ты сегодня, а я завтра" - вот и вся философия нашего времени, вот и весь священный смысл российского либерал-демократического общества, как бы ни пытались его приукрасить и переложить на благообразный язык профессиональные манипуляторы с косящими от вечного вранья глазами. Однако для нас важнее понять, почему это случилось с нашим народом и нашей страной, могло ли быть иначе и есть ли у нас будущее. Или хотя бы надежда на будущее, непохожее на громадный уголовно-политический лагерь, где ВОХРа разбежалась, а заключенные остались. Человеческое, слишком человеческое Человек - существо одновременно духовное, социальное и биологическое. По причине принадлежности человека к живой природе жизнь его циклична: человек рождается, растет, достигает зрелости, переживает "кризис среднего возраста", стареет и, наконец, покидает этот мир. Очень упрощенно излагая теорию этногенеза последнего русского гения Л.Н. Гумилева, можно утверждать, что нечто подобное происходит и с коллективами людей: народ (этнос) возникает из обломков других этносов (народов), растет и распространяется вверх и вширь, создавая свою культуру и свой неповторимый облик, растрачивает жизненные силы в этой борьбе и в определенный период времени как бы надламывается. При этом прежде всего раскалывается так называемый этнокультурный стереотип поведения - то, что часто называют "национальным характером" или "менталитетом". Затем, если этносу удастся пережить собственный надлом, предстоит долгий период "инерционной фазы", или же "золотой осени цивилизации", но об этом позже. Итак, важно, что это совершенно объективный, природный процесс. Русский народ, составляющий основу и опору всего российского суперэтноса в целом, примерно с конца XVIII-начала XIX веков переживает именно период надлома, и именно в этом причина многочисленных расколов в национальном самосознании. Отсюда, от разделения единого этноса на "своих" и "чужих", на бар и крестьян, на господ и пролетариев, на красных и белых, на троцкистов и ленинцев, на коммунистов и врагов народа, на сталинистов и шестидесятников, на демократов и ретроградов, на либералов и "совков", -- и причина ожесточенности противоречий внутри общества, и причина возникновения сект и революций, отсюда гражданские войны и взаимное массовое уничтожение одной части народа другой его частью, и разность стереотипов поведения, когда в одном народе как бы живут два. Причем не симпатизирующих друг другу. Коллективное, всеобщее раздвоение личности. Однако необходимо помнить, что смысл периода надлома состоит именно в смене основного императива, двигавшего вперед развитие этноса, а растрата жизненных сил, происходящая в это время, просто трагичная неизбежность. Сама по себе смена императива, или этнокультурной доминанты, не означает гибели этноса, хотя и может привести к таковой. Пиршества демонов, или Конец дурной бесконечности Как пишет Л.Н. Гумилев, "в конце надлома обычно бывает краткий период депрессии - разгула субпас-сионариев". Тех, кто захочет разобраться сам, отсылаем к работам философа, для остальных же отметим, что на практике разгул субпассионариев (то есть людей, для которых нет иного идеала, кроме шкурного интереса) выражается во внезапном (для большинства) и резком снижении уровня мотивации общества до уровня потребностей толпы. Общество превращается в толпу, его структуры, казавшиеся столь прочными еще вчера, будь то государство или правящая партия, исчезают или деформируются прямо на глазах, лагерная этика и эстетика выходят из общественных низов, из зоны общественного отрицания, на доминирующие в этом же обществе позиции, мерзавцы и воры восходят на вершины карьерного успеха, признания и власти и становятся кумирами толпы, еще недавно бывшей народом. Начинается недолгое пиршество демонов, вырвавшихся на свободу низменных страстей и самоуничтожающих развлечений. В "народных" же массах раздается могучий рев: "Хлеба и зрелищ!", то есть, по-нашему, "попсы и колбасы". И все это под крики коммунистов про "гибель великой державы из-за заговора ЦРУ (а также масонов и иже с ними)" и скулеж либералов про "надо потерпеть ради создания гражданского общества". Правда в том, что неправы и те, и другие. Неправы коммунисты, потому что никакой заговор не одолеет здоровое общество и народ, как никакой вирус не погубит здоровый организм с крепким иммунитетом. Причем именно господство коммунистической идеологии привело к бессмысленной растрате жизненных сил русского народа, гибели его лучших людей и основ его морали и бытия и, как следствие, к доминированию в обществе сначала слабых, а затем и дегенератов. Ведь так ненавидимые нынешними коммунистами российские либералы есть по сути своей прямые потомки коммунистической элиты, брежневская "золотая молодежь", мальчики-мажоры 80-х, слегка разбавленные маргиналами. Неправы и российские либералы, основавшие свою идеологию на зависти к западной культуре и отрицании великих идеалов и традиций ради сытости. Сытость - вещь хорошая для нормальной жизни, да и западная цивилизация неплоха. Однако колбасой идеалы не заменишь, это явления разного порядка. "Обещание материального благополучия способно серьезно облегчить переход от одной (общественной) ценности к другой, но полностью заменить духовную ценность материальной невозможно" (В. Гончаров). Европа, кстати, тоже выстрадала свое благополучие. А вот предложить адекватную духовную замену коммунизму российские либералы просто не смогли по причине своей очевидной творческой импотенции. От идеала можно отказаться, знаете ли, но его не удастся сменить на другой, все равно получится имитация. Идеал можно только сотворить. Поэтому вынужденно сформировавшаяся идеология замены общественного идеала личной колбасой обречена на вырождение в идеологию этакого либерального сверх-человечка, крошечного большевистского комиссарчика, толкующего про "права и свободы человека", но втайне мечтающего о неравенстве и ненавидящего собственный народ - толпу, "совок", "быдло". При этом не умея решить ни одной из поставленных проблем, да и вообще, по обыкновению, ничего профессионально не умея. Более того, правда в том, что это многим казавшееся вечным противоборство двух родственных, как сиамские близнецы, и не способных существовать один без другого типов русского этнокультурного самосознания завершается, причем завершается, как и положено, обоюдной аннигиляцией. По разным оценкам, начало депрессивной фазы периода надлома, тех самых "пятнадцати черных лет" по Гумилеву, в нашей стране пришлось на срок от 1989 до 1993 годов. Соответственно, нынешний российский кризис идеалов, "разруха в головах", должен изжить себя и завершиться около 2004-2008 гг. Причина завершения кризиса также внешне достаточна проста - самоедский стереотип поведения субпассионариев уничтожает их самих. Ведь приход субпассионариев к вершинам успеха, к доминированию в обществе и этносе - это тоже своего рода революция. А революция, как неоднократно отмечали сами революционеры, сама пожирает своих детей. А также и родителей с воспитателями. Очень важно отметить, что мы, русские, не исключение. Точно такую же болезнь смены этнокультурного стереотипа пережили в свое время и другие народы: Рим при Октавиане Августе, Византия при Василии Македонянине, Китай при династии Хань, Западная Европа в конце XVIII века. Были, конечно, и иные исходы - например, Арабский халифат в X веке не сумел пережить депрессию своих черных лет. Однако все-таки очевидно, что эта возрастная болезнь не только естественна, но и не смертельна сама по себе. Иначе говоря, у нас есть шанс, но этот шанс лежит вне путей традиционного российского раскола, вне разделения на коммунистов, либералов, западников и почвенников, хотя все эти направления общественной мысли, безусловно, оказывают влияние на формирование будущего русского мировоззрения. Но есть и еще одно обстоятельство, позволяющее определить примерную (точнее - вероятную) дату завершения кризиса. Русские и россияне Итак, мы уже знаем, что в период надлома этнокультурная доминанта раскалывается на две противоборствующие составляющие, в результате чего происходит внутренняя поляризация этноса между этими двумя полюсами. Название и даже идеологический смысл противостоящих типов коллективного сознания могут меняться, но само противостояние остается. При этом на протяжении всей эпохи надлома разделение проходит в сознании людей и проявляется в стереотипах их поведения, мало зависящих от происхождения, имущественного ценза, уровня образования и социального статуса. Известно, например, что политическое разделение в период поздней Российской империи зачастую происходило прямо внутри семей, так что дворяне шли в революцию, офицерский корпус разделился между "красными" и "белыми" почти пополам, одни крестьяне жгли барские усадьбы, а другие отстреливали большевистских комиссаров. Причем внутри каждой из противостоящих политических сил до поры до времени - до победы над общим ненавистным врагом, бывшим братом, другом и соседом - сосуществовали самые разные понятия о смысле жизни и будущем устройстве таковой. А когда добытая великой кровью победа становилась реальностью, тут же начиналось новое разделение и новая резня - и так до полного обессиливания народа, вызванного тяжелейшими потерями Великой Отечественной. Однако противостояние сохранялось, но примерно одинаково пронизывало все структуры общества сверху донизу. С конца 80-х-начала 90-х годов, когда в нашей стране стало возможно проводить социологические исследования, то есть производить замеры состояния общественных отношений, проведено и несколько замеров по интересующей нас тематике. Противопоставление "русских" и "россиян" как различных этнокультурных стереотипов поведения внутри одного этноса, существовавшее в том или ином виде всю эпоху надлома, зафиксировано в социологических исследованиях еще в начале 90-х, в частности, в Москве, Екатеринбурге и Новосибирске. При этом отчетливо проявлялось достаточно равномерное распределение "русских" и "россиян" по различным половозрастным, образовательным и имущественным группам. Исследование, проведенное по нашей просьбе Институтом общественного мнения "Квалитас" (руководитель - А.Л. Романович) в ноябре 2001 г. в г. Воронеже с соблюдением параметров репрезентативной выборки объемом свыше 600 чел., выявило серьезные изменения в характере этнокультурной самоидентификации при ответе на вопрос "Кем вы себя ощущаете в большей степени - русским или россиянином?". Важно помнить, что у респондентов спрашивали не об их национальности как таковой - по паспорту или по происхождению, а именно об этнокультурной самоидентификации, не всегда совпадающей с национальной принадлежностью "по крови" или "по паспорту". Поэтому мы и даем понятия "русский" и "россиянин" в кавычках, как терминологическое допущение. Само по себе соотношение "русских" и "россиян" в Воронеже 2001 г. осталось примерно тем же: 66,3% "русских", 23,8% "россиян" и 9,9% неопределившихся. И это притом, что примерно 90% населения г. Воронежа - славяне (т.е. великороссы, белорусы и малороссы), остальные представляют иные народности бывшего СССР. Точно так же в большей степени ощущают себя русскими женщины, чем мужчины, семейные и имеющие несовершеннолетних детей, чем разведенные и бездетные. Тут работает очевидный приоритет семейных ценностей, тесно связанных с русской традицией. Очевидна и связь самоидентификации с материальным положением: чем выше уровень материального благополучия, тем меньше считающих себя русскими и тем больше считающих себя россиянами, доходя на верхней ступени до паритета 50% на 50%. Однако вот достаточно обычное распределение "русских" и "россиян" в социальной иерархии совершенно нарушается на уровне так называемой элиты, то есть социальной группы, имеющей право и возможность принятия и реализации решений, существенных для жизнедеятельности всего общества. На уровне "Руководитель предприятия/ организации" оказалось, что "русские" составляют только 28,6%, а "россияне" - 57,1% от общего числа опрошенных. Вот вам и разрыв в миропонимании между обществом и его элитой. Однако необходимо понять, что это элита вчерашнего дня. Известно, что в России в целом; и в Воронежской области в частности, идет процесс смены элит. Этот процесс сопровождается множеством разнообразных событий и проявляет себя в разных формах, мы только лишь отметим, что сам факт смены элит зафиксирован и в настоящее время считается установленным. Известно также, что в нашей богоспасаемой области все общественно-политические процессы идут с опозданием в 3-4 года по сравнению с общероссийским уровнем по ряду причин, которые находятся вне пределов нашего сегодняшнего интереса. Так что то, что на общероссийском уровне уже близко к завершению, у нас еще предстоит. И заменит эту отставшую от собственного общества "элиту" новая генерация руководителей из разрядов "Начальник подразделения/отдела" (68,4% "русских") и "Предприниматель, бизнесмен" (62,5% "русских"). Это дело ближайшего будущего, учитывая, что наивысшие показатели самоидентификации в качестве "русских" у наиболее работоспособных возрастных категорий от 30 до 50 лет, а это возраст самореализации. А где же советский народ? Советского народа больше нет. Потому что понятие "советский народ" относилось к категории идеологической, а не этнокультурной, к тому же доминировало оно в общественном сознании постольку, поскольку в обществе доминировали определенная идеология и соответствующий ей тип государства. Но этнокультурный стереотип поведения определяется не только сознанием, но всём комплексом этнических, культурных и иных системных связей. А ведь СССР в послевоенных границах, по подсчетам этнологов, полностью или частично объединил в одном государстве 7 различных суперэтносов, с совершенно разными и далеко не всегда взаимно комплиментарными стереотипами поведения. И как только изжила себя идеология, державшаяся на жертвенности своих сторонников, развалилось и государство, а вместе с ним химерная целостность, выдуманная в идеологических лабораториях коммунистической партии. Характерно, что те же самые идеологи, бывшие преподаватели марксизма-ленинизма-научно-коммунизма легко перековались кто в реформаторов, а кто и в поборников соборности и традиций "а-ля рюсс". Поэтому нет ничего удивительного в этнических конфликтах, начавшихся (а точнее - возобновившихся) в зонах соприкосновения или совместного проживания различных взаимно некомплиментарных этносов. И воссоздать "советский народ" в будущем на территории бывшего СССР не удастся: ни у одного из существующих здесь этносов не найдется для этого достаточно сил. Во всяком случае, русский народ роль евразийского жандарма больше играть не сможет, да и, скорее всего, не захочет. Дай Бог нам решить свои собственные проблемы и обеспечить свое собственное будущее. Будущее у наших ног Некоторые инженеры человеческих душ считают почему-то, что будущее непременно должно быть прекрасным, потому что оно дает надежду. Нет. Будущее может быть каким угодно, даже и никаким. Других людей - зачастую большинство - будущее пугает, потому что таит в себе неизвестность, неопределенность. Для этих людей прекрасным является только прошлое, потому что оно хорошо известно, пройдено и признано. Приемлемым является настоящее, ведь в нем приходится жить. Те, кто не может приспособиться к настоящему, либо пытаются изменить будущее, либо пытаются изменить отношение к прошлому. В обоих случаях они чаще гибнут, нежели находят свое продолжение в потомках, но общество продолжает развиваться. Поэтому для динамического, то есть развивающегося, этноса (а мы пока еще принадлежим именно к этому типу) характерно наличие "проблемы отцов и детей". Это очень болезненно, но обеспечивает развитие. С другой стороны, проблема отцов и детей не вечна, и ее острота снижается в устоявшихся этносах, вышедших из фазы надлома. В ближайшие 3-5 лет наше общество, наш народ, наша культура выйдут из тяжелейшего за последние 200 лет кризиса. Тем, кто не считает нынешний кризис запредельным, хочется напомнить, что сейчас в нашей стране бездомных детей в 4 раза больше, чем в годы гражданской войны и вдвое больше, чем в годы Великой Отечественной. Что за эти годы падение уровня жизни населения и объемов ВВП было более резким, чем в период любой из войн последних 200 лет, в которых участвовала Россия. Что за последние десять лет население нашей страны сократилось на 15 млн. чел., даже если считать только в границах РФ/РСФСР. Что удельный вес заключенных по отношению ко всему населению в современных российских тюрьмах выше аналогичного показателя периода сталинских политических репрессий. Про уровень самоубийств, наркомании и алкоголизма знают, кажется, уже все. Так что или мы выйдем из кризиса, или погибнем. Второе менее вероятно, потому что признаки выздоровления налицо уже сейчас. К этим признакам относятся и формирование новой национальной деловой и государственной элиты и новой национальной власти, и изменение отношения общества к своей судьбе, и устойчивость русских традиций, и очевидная самоубийственная неспособность представителей как либеральной, так и коммунистической элиты предложить народу и обществу ясную и понятную повестку дня хотя бы на ближайшее будущее. Те, кто выжил и даже добился успеха в условиях общественной катастрофы последнего десятилетия, быстро учатся и быстро осознают свои интересы. Их идеологией становится не коммунизм или либерализм, а трезвый и прагматичный здравый смысл, которому все равно, кто автор той или иной подходящей им идеи - либерал, коммунист или консерватор. Их идеология будет эклектична в своей основе, но зато очень логична, и именно это качество будет считаться ее наиболее привлекательной чертой. Они очень скоро научатся без суеверного страха выговаривать слова "национальные интересы", не испугаются обвинения в великорусском национализме, никогда не станут мучиться над проблемой, можно ли требовать возвращения долгов от братьев-славян, а вот смысл понятия "интернациональный долг" будут искать в словарях. Они останутся русскими, даже если будут называть себя как-то иначе. Они не поддадутся соблазну нацизма, этому фрейдистскому двойнику российской интеллигенции, просто потому, что для них в нацизме слишком много магии и слишком мало логики, хотя многие из агитаторов уходящей либерально-коммунистической тусовки будут обвинять их именно в нацизме. Они будут строить жесткое, во многом авторитарное общество, потому что для них определенность авторитаризма будет ценнее, чем постоянное демократическое рукоблудство. Они будут точно знать границы своих прав и свобод, и они не станут больше строить светлое будущее. На самом деле будущее ближе, чем мы думаем. Оно практически перед нами. Оно не обещает нам счастья. Наша страна никогда больше не будет сверхдержавой, и мы не будем больше бороться за мировое господство, наш народ никому больше не пожелает навязать свои цивилизационные ценности. Но у нас есть шанс быть народом и страной, а не полем боя и территорией, за право эксплуатации которой станут биться Китай, США и исламский халифат.