- Нелли Александровна, есть такое мнение, что общественного мнения - извините за каламбур - в нашей стране не существует, оно не сформировалось, потому как не сформировалось гражданское общество. Если так, то что же вы тогда изучаете?

- Я не согласна. В любой период развития человечества, в любом месте общественное мнение существовало. Есть оно и в России, именно его мы изучаем. Ведь что это такое? Отношение людей к чему бы то ни было - к событиям, к проблемам, к лидерам. Разве нет этого, разве нечего изучать? А когда мы говорим о причинах того или иного отношения, то обращаемся к ценностям, потребностям людей, духовным ориентирам. Неужели и этого нет? Так что нам есть что исследовать.

- К работе вашего института многие, в том числе и редакция нашей газеты, относятся с уважением - прежде всего из-за высокой достоверности результатов. Но вот что мне интересно: не возникают ли порой противоречия между вашим личным отношением к проблеме и мнением воронежцев? Условно говоря, вы против Зюганова, а горожане - за, вы за ВАСТ, а они - против...

- Это бывает очень часто. Чисто по-человечески объяснимо: я думаю так, мои сотрудники думают так, хочется верить, что и воронежцы держатся такого же мнения. И иногда я ужасно удивляюсь, когда получаю данные с "поля", которые говорят о совсем ином отношении. Хотя с другой стороны, мне это интересно, появляется желание выявить причины. Чаще всего они очень непростые, и приходится проводить глубинные исследования, чтобы их выявить.

Вот пример. Некоторые воронежцы - правда, немного - пять процентов - просто ликовали, когда случилась трагедия в Америке. Ужасно.

- А разве не 67 процентов?

- Нет, так трактовать результаты опроса - ошибка. 67 процентов опрошенных размышляли над событиями в Нью-Йорке и Вашингтоне и пришли к выводу, что они для США были закономерными, стали результатом политики, которую вели по отношению к другим странам американцы.

- Но ведь вы лично так не думаете?

- Я бы сказала, что в этом суждении есть логика. Одно дело - скорбеть о жертвах терактов, а другое - делать выводы о породивших их причинах. Философ вам скажет, что случайностей вообще не бывает.

- Бывает непознанная закономерность.

- Именно.

- Как вы подбираете интервьюеров? Ведь от них зависит достоверность ваших исследований?

- Конечно, работа интервьюеров во многом влияет на то, что мы собираем с "поля".

- Прошу прощения. Объясните, пожалуйста, для читателей, что это за "поле".

- Поле социологическое - не то же самое, что поле картофельное. Наши сотрудники берут анкеты и идут с вопросами в народ. Вот эта работа и называется полевой. Поле - процесс опроса.

- О поле. В свой огород не всякий пустит. Наверное, интервьюерам порой бывает непросто?

- Совершенно верно. Да и мы сами не всякого к себе пускаем. У нас есть определенная система отбора интервьюеров. Даем объявления, иногда интервьюеры делятся друг с другом, что вот, мол, есть работа. Потом - инструктаж. С одной стороны, рассказываем, что и как делать, с другой - присматриваемся к кандидатам, проверяем, насколько человек подходит по своему характеру - ведь он должен быть коммуникабельным, умеющим и любящим общаться. Чтобы ему открыли дверь, наконец.

- И все-таки об этом. Часто не открывают?

- Есть определенный процент отказов, и в последнее время, увы, он возрастает, потому что среди тех незнакомцев, которые звонят к вам в дверь, не только социологи...

- Мошенников вы имеете в виду?

- Не только. Мошенники были всегда. А теперь еще появились бесконечные политагитаторы, рекламные агенты и так далее.

- Как же вы отбираете в "поле" ягоды, кого опрашиваете?

- Выборка - так это называется - может быть разной, в зависимости от задачи, поставленной перед нами. Например, адресно-случайная. У нас есть база адресов, мы выбираем, допустим, каждого десятого или каждого двадцатого. В таком случае собранные данные представляют нам всех - и "беленьких", и "черненьких", и богатеньких, и бедных, образованных, и не очень. Есть и другой способ: когда интервьюер идет по маршруту, по определенной улице, заходит, допустим, в каждый второй дом, в каждую пятую квартиру. Бывает, что опросить надо либо только женщин, либо только мужчин, иногда - определенного возраста. Иной раз возникают забавные случаи: женщина-интервьюер, набрав основную квоту, упрашивает через закрытую дверь: "Мне нужен мужчина тридцати лет!". Представьте реакцию жены...

- Сколько у вас интервьюеров?

- Около трехсот.

- Как выбираете темы соцопросов?

- Есть два способа. Первый - когда нам их заказывают. К примеру, политиков в предвыборную кампанию интересуют их рейтинги в Воронеже и области. Да, кстати, мы работаем и в других областях Центрального Черноземья, есть у нас партнеры еще в 85 городах по России. Второе - инициативные проекты. Правда, они невыгодные. Мы их проводим за свой счет, а потом результаты предлагаем тем, кому они интересны. Вот известный вам бюллетень, выходящий с 1998 года, относится к таким инициативным проектам. Сложился уже определенный круг подписчиков. В этом случае вопросы придумываем сами или спрашиваем, что интересно нашим подписчикам. Существуют у нас и партнерские отношения с администрацией президента, какие-то вопросы ежемесячно они нам ставят.

- Нелли Александровна, давайте обратимся к вашей истории. Я помню, вы были отделением ВЦИОМ. А теперь превратились в отдельный, пусть и небольшой, институт. Как это произошло?

- На самом деле институт появился даже раньше, чем отделение ВЦИОМ, хотя и не под нынешним названием. Создал его Сергей Романович Хайкин, теперь он работает в Москве. Одним из первых наших исследований было выяснение, как относятся крестьяне к арендному подряду. Я тогда провела в разных колхозах чуть не полгода, шла со своим листочком к дояркам, поджидала обеденного перерыва тракториста... Кстати, время было другое, отвечали охотнее. Сейчас такого нет. Вот так мы начинали.

- Начало, наверное, еще раньше. Где вы учились?

- В Санкт-Петербургском филиале Института социологии Российской Академии наук. Этот институт когда-то возглавлял знаменитый профессор Ядов. Я горжусь, что мне случилось учиться там. Петербург - родина нашей социологии, ядро ее кадров. Там же я и защитила диссертацию.

- Как она называлась?

- Довольно занудно, можете вы сказать. "Релевантность метода объекту в социологических исследованиях". Говоря проще - как зависит то, что скажет нам человек, от того, каким методом мы его опрашиваем - по телефону ли, дома, лично, на улице выловили за пиджак. Для меня было удивительным открытием: люди хотели бы, чтобы к ним пришли домой, хотя это может быть опасным. Люди хотят общения. Они хотят рассказывать о своих проблемах.

Правда, многое изменилось. К примеру, теперь возврат при почтовом опросе гораздо выше. Однажды в нашем институте он составил сто процентов! А в мировой практике нормальный возврат - тридцать. Но и это становится на место.

- Нелли Александровна, социологов, как мне кажется, развелось слишком много. Как вы относитесь к конкурентам?

- К социологам в нашей стране я отношусь как к партнерам, поскольку с ними зачастую вступаю именно в партнерские отношения, мы вместе осуществляем некоторые проекты.

- А социологи Воронежа - их можно оценить?

- Я считаю, что это некорректно. Пусть оценят со стороны.

- Нелли Александровна, известно, что под вашим руководством работает ваш муж. У вас не возникает проблем по этому поводу?

- Однажды в детстве моя учительница угощала меня, еще одного парнишку и свою дочь оладушками. И вдруг спросила: "Как вы распорядитесь своими жизнями, с кем их хотите связать?". Тогда все было всерьез. Я сказала из Экзюпери: любить - не значит смотреть друг на друга, а значит - смотреть в одну сторону. К слову, мальчик выбрал потенциальную жену, которая делает оладушки.

Оладушки не отменяются, но то, что мы стали партнерами с Сашей, а не только мужем и женой, нас еще больше сблизило. Когда я уже была директором социологического института, а он, закончивший строительный институт, работал инженером, когда у меня не хватало времени на семью, он все взял на себя.

- С чего же начинается ваш день?

- Если человек принимает на себя обязанности, значит, он должен требовать соответствующего подчинения. Это переносится на дочку, которой семнадцать, она студентка ВГУ. Я по утрам пытаюсь делать зарядку и домашних пробую расшевелить.

- Что вы предлагаете, если они отказываются делать зарядку?

- Самое приятное. Завтрак.

- Когда же кончается ваш день? Не сочтите вопрос за дежурный.

- На самом деле он не кончается никогда. Могут позвонить среди ночи, что-то спросить, иногда сама думаешь допоздна - вот это упустила. Вообще-то, для наших сотрудников день - ненормированный, но мы стараемся, чтобы он заканчивался в шесть вечера. И еще: хотим жить дружно - у нас в помещении института общая кухня, готовим обеды по очереди.

- Это что же, как семья?

- Да, мы так и хотели - работать вместе, праздники встречать вместе.

- Получается?

- Мы пробуем.

Беседовал М.СЕДОВ.